ГЛАВА XXI СДВИГИ В ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЯХ И СОСЛОВНО-КАСТОВОЙ СИСТЕМЕ. ЗАРОЖДЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОГО УКЛАДА

СДВИГИ В ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЯХ И СОСЛОВНО-КАСТОВОЙ СИСТЕМЕ. ЗАРОЖДЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОГО УКЛАДА

В советской индологии начало феодального периода в истории Индии принято относить к VI в. н.э.¹⁹¹⁴ (это в основном совпадает с той эпохой всемирной истории, которая обычно именуется «средними веками»). Но элементы новых общественных отношений стали появляться значительно раньше. Процесс их становления и укрепления привел к изменениям в социально-экономической структуре Индии, заметным рубежом которых являетс середина I тысячелетия н.э. Вычленить протофеодальные и собственно феодальные черты в социальной и экономической сферах древней Индии первых веков нашей эры чрезвычайно сложно: они появлялись постепенно, их фиксация в источниках, особенно литературных, крайне неопределенна. Более того, всем новым явлениям авторы брахманских сочинений старались придать традиционную форму, освятить их авторитетом древних священных установлений. Однако в общей картине социально-экономического развития рассматриваемой эпохи все же удается выявить некоторые тенденции, которые указывают на становление новых общественных отношений, хотя проследить их непосредственную связь с нарождавшимся феодальным укладом весьма непросто. Так обстоит, например, дело с характеристикой рабства в гуптскуюэпоху.

Изменения в положении рабов. При ознакомлении с литературой дхармашастр можно выявить определенную тенденцию: чем к более позднему времени относится памятник этой литературы, тем большее внимание в нем уделяется рабству. Это можно объяснить не только значительным усложнением условий общественной жизни и отношений между рабовладельцами и рабами. Основная причина состояла, очевидно, в постоянно возраставшем интересе авторов дхармашастр к вопросам гражданского иуголовного права.

В ранних дхармасутрах, относящихся к V — III вв. до н.э. (Апастамба, Баудхаяна, Гаутама, Васиштха), упоминания о рабах единичны, случайны, и основные вопросы, связанные с рабовладельческими отношениями (порабощение, отношения между рабом и господином, отпуск раба на волю и пр.), в них специально не разбираются. Даже в «Законах Ману» (около начала нашей эры) о рабах говорится мало: этому вопросу посвящены толь

¹⁹¹⁴См.: История Индии в средние века. М., 1968; К.З.Ашрафян. Феодализм в Индии. Особенности и этапы развития. М., 1977; Л.Б.Алаев. О характере общественного строя средневековой Индии. — Очерки экономической и социальной истории Индии. М., 1973. Е.М.Медведев считает, что «примерно с VIII в. феодальная формаци приобретает законченное выражение и в базисных, и в надстроечных институтах». Генезис же феодального общества он прослеживает уже в первой половине I тысячелетия до н.э. (Е.М.Медведев. Основные этапы развития феодальных отношений в Индии в древности и средневековье. — Узловые проблемы истории Индии. М., 1981). См. также: Г.Ф.Ильин. О феодальных отношениях в древней Индии. — Очерки экономической и социальной истории Индии, с. 96–109; дискуссия по этому вопросу приводится вст.: Е.М.Медведев. Генезисфеодальнойформации в Индии. — Там же, с. 56–95.

За последние годы проблема феодальных отношений все больше привлекает и внимание индийских ученых. Наиболее интересны следующие публикации: R.S.Sharma. Indian Feudalism: 300–1200. Calcutta, 1965; он же. Indian Feudalism Retouched. — IHR. 1974, vol. 1, №2, с. 320–330; он же. Social Changes in Early Medieval India (500–1200 A.D.). Delhi, 1969; он же. Problem of Transition from Ancient to Medieval in Indian History. — IHR. 1974, vol. 1, №1, с. 1–9; Land System and Feudalism in Ancient India. Ed. by D.С Sircar. Calcutta, 1966; D.С Sircar. Landlordism and Tenancy in Ancient and Medieval India as Revealed by Epigraphy Records. Lucknow, 1969; Lallanji Gopal. On Feudal Policy in Ancient India. — JIH. 1963, vol. 41, p. 2, с. 405–413; В.N.S.Yadava. Some Aspects of the Changing Order in India during the Śaka-Ku�ā�a Age. — Ku�ā�a Studies. Allahabad. 1968, с. 75– 97; он же. The Accounts of the Kali Age and the Social Transition from Antiquity to the Middle Ages. — IHR. 1978–1979 vol. 5, №1–2, с. 31–63; R.K.Dwivedi. Critical Study of the Changing Social Order at Yugānta, or the End of the Kali Age. — D.D.Kosambi Commemoration Volume. Varanasi, 1977.

ко три стиха (VIII.415–417), и информацию о рабах приходится собирать в основном из текста, в котором рассматриваются другие темы (VIII.177, 323; IX.179.229 и др.). В значительно меньшей но объему, но более поздней «Яджнавалкья-смрити» рабам уделяется больше внимания, и содержащийся в ней материал разнообразней. В такой же мере это относится к еще более поздней «Нарада-смрити» (особенно V.25–43). Уже в «Артхашастре» имелись некоторые ограничения произвола хозяина и делались попытки воспрепятствовать обращению в рабство свободнорожденных ариев — представителей четырех варн. Даже если предположить, что не все положения такого рода исполнялись на практике, а были отражением субъективных взглядов ее составителей, то и само появление подобных взглядов тоже было знамением времени. В других странах древнего мира (в Римской империи, в Китае) государство довольно поздно начинает вмешиваться в отношения между рабовладельцами и рабами, законодательно ограничивать произвол хозяев и само порабощение. Эти явлени обычно расцениваются историками как свидетельства кризиса рабовладения.

Что касается авторов дхармашастр, то они заботились главным образом о льготах для высших варн, особенно для брахманов. Так, у Ману (VIII.177) объявляется допустимым заставлять отрабатывать долг только равного себе или низшего по «происхождению» (jāti) должника, но никак не высшего. Это положение подтверждается и Яджнавалкьей (II.44). Этот автор (II.183), как и Нарада (V.39), провозглашает следующий общий принцип: рабство не считаетс законным, если оно противоречит порядку варн, т.е. член низшей варны не может иметь в качестве раба члена высшей варны. Очевидно, довольно рано брахманы стремились установить в этом отношении некоторые льготы специально для своей варны. Так, у Ману (IX.229) указывается на недопустимость принуждения к труду за неуплату штрафа брахмана — оно означало фактическое низведение до состояни порабощения; при этом, однако, подразумевалось, что с членами других варн такое обращение вполне допустимо. Брахманы старались утвердить правило, согласно которому брахман вообще не подлежал порабощению.

Нарада (V.35) и Яджнавалкья (II.183) утверждают: тот, кто отступил от аскетического обета, становится рабом царя и не может ни при каких обстоятельствах получить освобождение. Это должно было относиться в первую очередь к брахманам¹⁹¹⁵. Текст Яджнавалкьи позволил некоторым индийским исследователям прийти к выводу о появлении в гуптскую эпоху и других новых тенденций в эволюции рабства. Стих II.183 был истолкован как указание на возможность обращения в рабство кшатриев и вайшьев¹⁹¹⁶. Если принять такую интерпретацию, то заметно различие позиций Яджнавалкьи и Ману (VIII.412): согласно последнему, брахман, низводящий дваждырожденного до рабского положени (dāsya), подлежал суровому штрафу. Можно обратить внимание еще на один новый аспект в положении рабов: Яджнавалкья (II.133–134) предусматривает выделение наследственной доли имущества сыну рабыни от хозяина-шудры. Здесь интересно и то, что шудра выступает в качестве рабовладельца.

Цифровых данных, на основании которых можно было бы сказать, что численность рабов изменилась, нет, но, видимо, упомянутые ограничения не смогли ее существенно уменьшить¹⁹¹⁷. Во всяком случае, массовые порабощения пленных еще происходили. Так, согласно Сюань Цзану, царь эфталитов Михиракула (следовательно, речь идет о событиях первой половины VI в.) при завоевании Гандхары захватил 900 тыс. пленных; 300 тыс. из

¹⁹¹⁵Обращение брахманов в рабство имело место и за пределами древности, хотя и осуждалось общественным мнением; при этом иногда были случаи обращения брахманов в рабство даже за долги их родителей (см.: Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. М., 1963, с. 59–63).

¹⁹¹⁶ S.Chattopadhyaya. Social Life in Ancient India (in the Background of the Yājñavalkya-sm�iti). Calcutta, 1965, ch. 7.

¹⁹¹⁷Утверждение известного индийского историка Н.Банерджи (Slavery in Ancient India. — «The Calcutta Review». 1930, №2), будто ограничения, содержащиеся в «Артхашастре», были фактической отменой рабства в Индии, не соответствует действительности.

них он приказал перебить, 300 тыс. утопить в Инде и столько же роздал своим воинам¹⁹¹⁸. Приведенные Сюань Цзаном цифры, вероятно, преувеличены, но сам факт массового обращения в рабство пленных не вызывает сомнений. Однако в позднегуптскую и послегуптскую эпохи война уже, очевидно, не рассматривалась как важный источник рабства. Раннесредневековый комментатор «Законов Ману» Медхатитхи (ок. середины IX в.) выступил против прежнего обыча обращать в рабство побежденных воинов и считал правомочным принуждение к рабским работам только рабов, принадлежавших их хозяину, захваченному в плен.

Существование рабства в Индии отнюдь не ограничиваетс хронологическими рамками периода древней и даже средневековой истории (известно, что оно в скрытых формах существовало до нашего времени), но об использовании труда рабов в сферах материального производства в период Гупт имеется очень мало данных. По-видимому, в это время его роль действительно падала, что было вполне естественным явлением: распространение феодальных форм эксплуатации на прежде независимых тружеников должно было уменьшить потребность в труде рабов. Показательно, что о дарении рабов почти не сообщается в эпиграфике раннего средневековья. Если сравнить, например, свидетельства о рабах и использовании их труда по раннебуддийским памятникам (в частности, палийского канона) и махаянским сочинениям, то видно явное снижение таких упоминаний в текстах первых веков нашей эры. О падении роли рабского труда в производстве говорят и астрологические сочинения, относящиеся к середине и второй половине I тысячелетия н.э.¹⁹¹⁹

Б.Ядава справедливо обращает внимание на изменение статуса кинаши (kīnāśa) от периода Ману до более поздних шастр¹⁹²⁰. В «Законах Ману» (IX.150) говорится, что при разделе имущества брахмана между его сыновьями от жен, относящихся к четырем различным варнам, сын от брахманки получал добавочную часть: быка-производителя, повозку, украшения, дом и кинашу («обрабатывающего почву»). Уже Г.Бюлер полагал, что под кинашей имеется в виду раб, работающий в поле. (Это толкование представляется справедливым.) У Нарады (IV.178–181) же кинаша и даса ясно различаются, ав «Брихаспатисмрити» (I.44; XIII.32) кинаша рассматривается как крестьянин и работник в поле, получающий плату за свой труд.

Судя по Нараде (V.29–43), в этот период большое внимание стало уделяться отпуску рабов на волю, хотя попытки установить какие-либо правила появляются еще в «Артхашастре» и у Яджнавалкьи.

В стихах V.26–28 Нарада перечисляет 15 видов рабов: «Рожденный в доме, купленный, полученный [в дар] и по наследству, получающий пищу во врем голода, заложенный хозяином; полученный из-за долга, захваченный в битве, выигранный на пари или в кости, передавший себя (букв. «пришедший со словами: „Я — твой“»), отступник от обета, ставший рабом на определенный срок; бывает также раб за пищу, порабощенный из-за его связи с рабыней и продающий себя. [Они] являются пятнадцатью видами рабов».

Рабы, перечисленные у Ману (VIII.415), фигурируют (частично в иной терминологической форме) и у Нарады (кроме порабощенных за преступления). Имеется и одно важное добавление — «полученный из-за долга». Число категорий рабов в основном выросло за счет большей детализации. Это указывает на практическую необходимость точнее определить статус того или иного раба, ибо отпуск его на волю зависел в значительной мере от условий его порабощения. В сущности, само перечисление видов рабов у Нарады выглядит

¹⁹¹⁸ Si-Yu-Ki. Buddhist Records of the Western World. Vol. 1. L., 1913, с. 172. См. также надпись II в. н.э. из Насика (D.G.Sircar. Select Inscriptions Bearing on Indian History and Civilization. Vol. 1. 2 ed. Calcutta, 1965, с. 169), в которой, если судить по контексту, также речь идет о массовом порабощении военнопленных.

¹⁹¹⁹См.: В.N.S.Yadava. The Problem of the Emergence of Feudal Relations in Early India. — Presidential Address. Indian History Congress. XLI Session. Bombay, 1980.

¹⁹²⁰ B.N.S.Yadava. The Accounts of the Kali Age and the Social Transition from Antiquity to the Middle Ages.

как бы введением к рассказу о том, как и на каких условиях должен осуществляться их отпуск на свободу.

Уже в «Артхашастре» были определены некоторые важные положени как о временно попавших в рабство, так и о «подлинных» рабах: «после возмещени цены он (речь идет о первой категории) обретает свободу (āryatva)». Это можно рассматривать как предписание отпускать такого раба во всех случаях, когда он может заплатить за себя выкуп. О второй категории говорится: «Штраф в 12 пан дл того, кто не освобождает раба по получении выкупа, и (он) подлежит аресту до выполнения»¹⁹²¹.

У Нарады (V.26) только о рабах первых четырех видов — «рожденный в доме, купленный, полученный [в дар]» и по наследству — говорится, что они не могут освободиться иначе, как по милости хозяина¹⁹²². Но и для этих категорий предусматривалось исключение, т.к. раба, спасшего жизнь своему хозяину, полагалось освободить и даже выделить ему долю наследства как сыну¹⁹²³. «Захваченный в битве», так же как «передавший себя» и «выигранный на пари или в кости», освобождался при получении «заместителя»¹⁹²⁴, дающего такой же «трудовой эффект». «Раб за пищу» освобождался после простого отказа его от получаемого содержания¹⁹²⁵; раб, «получающий пищу во время голода», становился свободным, уплатив пару быков (Нарада V.31). Различия в освобождении двух последних категорий объясняются тем, что прокормление раба во время голода обходилось дороже, чем в обычное время, и потому труд раба мог и не оправдать расходов хозяина на его содержание. «Порабощенный на срок» становился свободным по истечении установленного времени (V.33). Раб, «заложенный хозяином», передавался хозяину после возвращения им долга; если же раба отдавали в уплату долга, то он уже считался равным проданному (V.32). Долговой раб («полученный из-за долга») освобождался от рабства уплатой долга с процентами (V.33). «Порабощенный из-за его связи с рабыней» переставал быть рабом после разрыва с ней интимных отношений (V.36). Не мог быть освобожден тог свободнорожденный, который сам продал себя в рабство; он считался самым презренным из рабов (V.37). Пожизненным рабом царя, не заслуживавшим ни освобождения, ни снисхождения, объявлялся «отступник от обета»¹⁹²⁶, под которым понимался всякий, принявший обет аскетической жизни, но затем отказавшийся от его исполнения. Нарада и Яджнавалкья упоминают также об отпуске на свободу «сделанного рабом насильно» и «проданного разбойниками». Среди разрядов рабов они не приводятся, т.к. пребывание их в рабском состоянии вообще считалось незаконным; они должны были освобождаться царем без всякой компенсации владельцу¹⁹²⁷.

Освобождение раба сопровождалось, очевидно, совершением обряда, описанного у Нарады (V.42–43), но, безусловно, возникшего значительно раньше. Хозяин, решивший освободить своего раба, торжественно снимал с его плеча сосуд (наполненный водой, в котором находились неочищенные зерна риса и цветы) и разбивал его. Затем хозяин окроплял голову раба и трижды провозглашал: «Не раб!» После этого бывший раб уходил от своего бывшего хозяина, повернувшись лицом к востоку. Впрочем, совершение этого обряда не считалось обязательным во всех случаях¹⁹²⁸.

¹⁹²¹Это же имеется в виду и у Яджнавалкьи (II.185); царю предлагается следить за тем, чтобы раб, уплативший выкуп, непременно освобождался.

¹⁹²²Нарада V.29. Аналогичное положение существовало в древней Греции и Риме, где рабсвободнорожденный не приравнивался по своемуположению к урожденномурабу.

¹⁹²³Нарада V.30. См. также: Яджн. II.185.

¹⁹²⁴Нарада V.34. В «Артхашастре» об освобождении рабов-военнопленных говорится подробней, но менее определенно: «Захваченный на поле боя свободнорожденный освобождается после соответствующего времени работы или за половину цены» (III.13). (Пер. А.А.Вигасина. — «Хрестоматия по истории древнего Востока». Т.2. М., 1982).

¹⁹²⁵Нарада V.36; Яджн. II.185.

¹⁹²⁶Нарада V.35; Яджн. II.186.

¹⁹²⁷Нарада V.38; Яджн. II.185.

¹⁹²⁸В четвертом действии «Глиняной повозки» Васантасена отпускает свою рабыню Маданику, не совершая никакого обряда.

О дальнейших взаимоотношениях хозяина и отпущенного раба свидетельств очень немного. В «Махабхарате» отмечается, что отпущенный раб должен почитать своего бывшего хозяина, как ученик — наставника (гуру)¹⁹²⁹. Следует помнить, что гуру помимо внешних знаков уважения получал от ученика сугубо материальные подношения (подарки) и пользовался его услугами¹⁹³⁰. Индийский ученый Б.Ядава обратил внимание на строки из «Нарады-смрити» (не включенные в издание Ю.Йолли), в которых имеетс указание на то, что после освобождения раб мог рассчитывать на милость и пропитание со стороны бывшего хозяина. Аналогичный стих приписывается и «Брихаспати-смрити»¹⁹³¹. Таким образом, можно полагать, что отпущенный раб продолжал находиться в определенной зависимости.

Однако о существовании особой общественной прослойки вольноотпущенников свидетельств нет.

Столь большое внимание, уделяемое отпуску рабов на свободу, в источниках, которые относятся к более позднему периоду индийской древности (Нарада), возможно, отражает усиление интереса к этому вопросу — признак начинавшегося кризиса рабовладельческих отношений. Однако изменения в общественных отношениях в конкретных условиях выражались не столько в упадке прежних форм классовых отношений (рабство оставалось важным элементом общественной структуры на протяжении всего средневековья), сколько в возникновении новых — феодальных отношений. Главным при этом был процесс превращения большей части свободных общинников в феодально-зависимых крестьян. В некоторых частях Индии, где рабовладельческие отношения еще не получили широкого распространения (например, в Южной), они в меньшей мере тормозили развитие феодализации, и феодальный укладмог формироваться быстрее.

Изменения в земельных отношениях. Процесс феодализации заметнее всего проявился в земельных отношениях. В рабовладельческом обществе системообразующей явилась собственность на человека, в феодальном же — на природные условия и средства труда (земля, вода, лес). Усиление в первые века нашей эры интереса к правовым аспектам собственности на землю, очевидно, также было связано со становлением феодальных отношений.

Институт частной собственности на землю развивался в течение многих веков, но именно рассматриваемый период отмечен укреплением этого института. У Ману (VIII.200) высказывается общее положение о том, что одного факта пользования (sa�bhoga) недостаточно дл признания собственности (svatva), требуется еще и правовое обоснование (āgama). В гуптскую эпоху оно решительно подкрепляется другими авторитетами; в частности, подробно разбираются данные, имеющие доказательную силу (документы, свидетельства и пр.)¹⁹³². Что касаетс земли, то всякий, занявший никому не принадлежавший ее участок, считалс законным его собственником по праву заимки (Ману IX.44). Если же была занята чужая земля, то собственником мог стать только потомок оккупировавшего землю в четвертом поколении. До этого срока прежний собственник или его потомки имелиправо требовать землю обратно (Митакшара II.28)¹⁹³³.

Практика коммерческих сделок с землей, подобно сделкам с другими видами недвижимой собственности, распространяется, видимо, с периода Маурьев или, возможно, раньше¹⁹³⁴; во всяком случае, в «Артхашастре» (III.9) уже закреплены определенный порядок и процедура совершения таких сделок. Они находились под контролем государства и

¹⁹²⁹ The Cambridge History of India. Vol. 1. Cambridge, 1922, с. 270. ¹⁹³⁰Подробнее см.: Ману II.71–75, 244–248; Нарада V.8–15. ¹⁹³¹ B.N.S.Yadava. The Accounts of the Kali Age and the Social Transition from Antiquity to the Middle

Ages, с. 35–36.

¹⁹³²Яджн. II.30; Нарада I.84–85; Брихаспати IX.22. Подробнее о праве собственности на землю в древности см.: А.М.Самозванцев. Теория собственности в древней Индии. М., 1978.

¹⁹³³Нарада I.88–91; Брихаспати IX.23. 26–27.

¹⁹³⁴Подробнее см.: Г.М.Бонгард-Левин. Индия эпохи Маурьев. М., 1973; N.N.Kher. Agrarian and Fiscal Economy in the Mauryan and Post-Mauryan Age. Delhi, 1973.

общинной администрации, продавец и покупатель обязаны были получить одобрение на свою сделку, т.к. интересы и государства и общины не должны были быть ущемлены. Покупка производилась при свидетелях, устанавливалась граница участка, и заполнялся соответствующий документ.

Сравнительно небольшое число дошедших до нас документальных свидетельств о продаже земли объясняется тем, что о таких ранних сделках упоминается только в тех дарственных грамотах, где лишь попутно сообщается о покупке земли, — в документах о дарении земли какой-либо религиозной общине¹⁹³⁵. Такое дарение жертвователь и получатель старались увековечить (первый — чтобы прославить себя, второй — чтобы подтвердить законность обладания и пользования землей): поэтому тексты дарственных грамот гравировались на камнях или медных досках (пластинах). Обычные же сделки фиксировались на пальмовых листьях или тканях и потому до нас не дошли, но об их существовании известно из самых различных источников¹⁹³⁶. Более частым становитс заклад земли¹⁹³⁷. Сдача земли в аренду, практиковавшаяся и много раньше¹⁹³⁸, все чаще занимает внимание составителей шастр¹⁹³⁹.

Таким образом, в первые века нашей эры заметно укрепляютс частнособственнические права на землю за счет государственного и общинного фондов. Это выразилось не только в резком увеличении дошедшей до нас документации о продаже и дарении земли частными лицами, но и в изменении характера служебных пожалований.

Говоря о центральной части Северной Индии (Мадхьядеша), китайский паломник Фа Сянь (начало V в.) отмечал: «Все царские телохранители и слуги получают постоянное жалованье»¹⁹⁴⁰. В середине VII в. другой китайский паломник, Сюань Цзан, фиксировал уже иное: «Правители областей, царские министры, прочие должностные лица и сановники — все имеют свои участки земли, приписанные к ним для их содержания»¹⁹⁴¹. Судя по этим данным, весьма важные изменения в оплате государственного аппарата произошли между V и VII веками¹⁹⁴².

Служебные пожалования в качестве вознаграждения производились эпизодически и раньше; они свидетельствовали о еще слабом развитии денежных отношений¹⁹⁴³и невозможности дл государства обеспечить постоянным денежным жалованьем всех государственных служащих или выдачу денежных наград лицам, оказавшим те или иные услуги государству. В этих условиях пожалование деревень или даже города высшим служащим в кормление (с правом получения в свою пользу налогов, полагающихс государству) было самым простым выходом из положения, особенно на периферии. При этом никогда не называлось ни количество земли, ни число крестьян¹⁹⁴⁴; никаких личных отношений между

¹⁹³⁵Один из самых ранних (II в. н.э.) эпиграфических документов такого рода — надпись №10 из Насика. В ней рассказывается, что высокопоставленный даритель Ушавадата пожаловал буддийскому монастырю поле (k�etra), которое ои купил у частного лица за 4 тыс. каршапан (EI. VIII, с. 78). От периода Гупт до нас дошло только из Бенгалии 11 документов о продаже земли (S.K.Maitу. The Economic Life of Northern India in Gupta Period. Calcutta, 1957, с. 200–201).

¹⁹³⁶У Брихаспати (VIII.6–7) говорится дажео типичной форме таких документов.

¹⁹³⁷Брихаспати XI.7–8, 23–24, 32, 34.

¹⁹³⁸Апастамба II.11.28.1; Ману IX.53.

¹⁹³⁹Вишну LVII.16; Брихаспати XVI.11–13.

¹⁹⁴⁰ Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. XXXVII.

¹⁹⁴¹Там же, с. 88.

¹⁹⁴²Сведения обоих паломников не следует принимать слишком буквально: служебные пожаловани давались до Фа Сяня, а денежное жалованье государственные служащие получали и после Сюань Цзана. Однако различия в оценке того, что в их время было основным, по-видимому, не случайны.

¹⁹⁴³Неоднократно упоминалось ранее о том, что сельскохозяйственный налог (очевидно, самый обильный источник доходов государства) платили натурой (долей урожая).

¹⁹⁴⁴В грамоте 518 г., найденной в Битуле (ок. Джаббалпура; EI. 1905–1906. Vol. 8, с. 287), говорится о пожаловании брахману половины деревни с правом получения поземельных налогов (удранги и упарикары) и с освобождением от постоя. Но ничего не говорится, кака именно половина, сколько в ней дворов, людей и земли. Следовательно, жаловались не земля и не люди, а только половина общей суммы доходов с

кормленщиком и крестьянами не возникало, и последние могли даже не знать, что уплачиваемый ими налог с какого-то времени идет не в царскую казну, а одному из государственных служащих. Тем, кто сам обрабатывал землю, участки давали из фонда пахотных земель, принадлежавшего царю, или выделяли из пустошей. Указывался размер участка, но неупоминались как объект дарения люди, живущие на нем.

Вот, например, отрывок из «Законов Ману» (VII), где излагаетс типичная система таких пожалований: «115. Следует назначить старосту дл [каждой] деревни, управителя десяти деревень, управителя двадцати и ста, а также управителя тысячи… 119. Управитель десятью пусть пользуется одной кулой [земли]; управитель двадцатью — пятью кулами, управитель над сотней деревень — деревней, управитель тысячи — городом»¹⁹⁴⁵. Здесь речь идет только о местной администрации: центральная получала, вероятно, содержание из казны. «Артхашастра» (V.3) рекомендует оплачивать царских слуг деньгами, пожалования же деревень следовало избегать.

Существование пожалований, перечисленных у Ману, само по себе еще не является свидетельством феодальных отношений: нет достаточных оснований полагать, что земля становилась собственностью получателя и население упомянутых деревень и городов оказывалось в личной зависимости от него. Однако така практика благоприятствовала зарождению феодальных отношений, которые возникали и укреплялись в первые века нашей эры. Это отчетливо видно по изменению характера пожалований. Даже их оформление стало иным: дарственные религиозные грамоты, как уже отмечалось, начали высекаться на камне или вырезаться на медных пластинах. Самые древние надписи такого рода на камне датируются началом нашей эры, на меди — III в. н.э. Сначала это были копии с оригиналов, написанных первоначально на других (легкоразрушающихся) материалах. Следовательно, такого рода пожалованиям стало придаваться особое значение.

О дарственных грамотах говорится и в шастрах, относящихся к рассматриваемому периоду. Так, «Яджнавалкья-смрити» (I.318–320) рекомендует царю записывать указ о дарении земли на ткани или медной пластине. В грамоте необходимо было указать имя царя и его предков, размер дара, границы участка. Документ должен был иметь подпись, дату и печать¹⁹⁴⁶. Если от времени до IV в. н.э. до нас дошли единицы таких грамот, то от последующих периодов число их начинает быстро нарастать.

Земельные пожалования стали различными по характеру. Некоторые давались без права отчуждения. Получатель мог только использовать «плоды земли» в своих интересах; такие участки предоставлялись государственным служащим даже невысоких рангов¹⁹⁴⁷. Жалование землей было формой оплаты и носило временный характер — до тех пор, пока исполнялась служба. Практика передачи по наследству должностей вела к постепенному возникновению и наследственных прав на пожалованную землю, к росту влияния и независимости от царя высших государственных сановников.

Другим видом было пожалование безусловное и вечное, «пока светят солнце, луна и звезды». Эта практика имела место и раньше, но фиксироваться на меди и камне дарственные грамоты о «вечных пожалованиях» стали только теперь. Почти все известные нам ранние грамоты о такого рода пожалованиях регистрируют дарения особо добродетельным брахманам для их материального обеспечения (брахмадея)¹⁹⁴⁸, храмам дл совершения жертвоприношений (дэвадея) и общинам монахов на их содержание. Согласно эпиграфике,

указанной деревни. Об этом же свидетельствует грамота о дарении деревни 1000 брахманам (CII. Vol. III, №55).

¹⁹⁴⁵См. также: Вишну III.7–10 и очень сходное сообщение в сравнительно поздней книге «Махабхараты» (XII.88. 3–17).

¹⁹⁴⁶См. также: Вишну III.82; Брихаспати VIII.12–20. В последнем стихе (VIII.20) говорится даже о подделке дарственных грамот.

¹⁹⁴⁷Такая практика отмечена еще в «Артхашастре» (II.1).

¹⁹⁴⁸О брахмадее см.: Г.М.Бонгард-Левин. Индия эпохи Маурьев; N.N.Kher. Agrarian and Fiscal Economy in the Mauryan and Post-Mauryan Age; R.S.Sharma. Indian Feudalism.

к середине V в. уже бывали случаи продажи брахманами пожалованных им деревень частным лицам (в конкретном случае — купцу)¹⁹⁴⁹.

Но в источниках кушано-гуптской эпохи появляются данные о вечных пожалованиях права получения доходов с земли и лицам других варн. При этом и сама земля могла постепенно стать частной собственностью. Такие дарени упоминаются как в дхармашастрах, так и в некоторых надписях о земельных пожалованиях частыми лицами брахманам и монастырям¹⁹⁵⁰. (Частные лица, дарившие деревни, очевидно, сами когда-то получили их в качестве пожалования.) Земельные участки, полученные в дар как частная собственность, были обычно невелики — несколько гектаров. Только монастырям иногда дарились более крупные участки. Частные собственники, имевшие значительные по площади земли, все чаще начинают сдавать их варенду.

Важной частью дошедших до нас дарственных грамот было перечисление в них иммунных прав (parihāra), приобретаемых получателем: освобождение от налогов, постоя, от обязанности приема царских гонцов. Несколько позже стали передаваться права, освобождающие от обязательного исполнени трудовой повинности, право на разработку полезных ископаемых (если таковые будут обнаружены на подаренной земле), а также на сокровища и клады¹⁹⁵¹. Такие льготы могло предоставлять, естественно, только государство, и грамоты о частных дарениях могли содержать иммунные права лишьс разрешения царя.

Со временем дарение обрабатываемой земли частными лицами стало сопровождаться той же процедурой, что и продажа земли. О предстоящей сделке необходимо было известить царского писца (пустапалу), деревенского старосту (грамику), деревенских старшин (махаттаров), всех полноправных глав семей (кутумбинов); в качестве свидетелей привлекались самые уважаемые люди. Процедуре придавался сакральный характер, она завершалась ритуальным возлиянием воды на руки получателя; в конце текста грамоты содержались и «защитительные формулы», и проклятия в адрес тех, что осмелился бы нарушить условия дарения. Все это должно было подчеркнуть важность совершаемого события. Гласность была призвана помешать злоупотреблениям, ибо могли пострадать не только члены семьи и другие родственники дарителя¹⁹⁵², но и государство.

Длительное устранение царской администрации от непосредственного общения с крестьянами при таких пожалованиях с передачей иммунных прав ставило крестьян в зависимость от получателя дарения. Если ранее сама царская администрация имела дело, например, с недоимщиками или с людьми, уклонявшимися от трудовой повинности, то теперь ущерб в этих случаях нес уже владелец. В дарственных грамотах начинают встречаться требования к крестьянам оказывать должное повиновение получателю пожалования¹⁹⁵³, а также призывы к владельцу земли быть справедливым по отношению к крестьянам¹⁹⁵⁴. Трудно сказать, как эти призывы осуществлялись на практике; в источниках нет данных о том, что в рассматриваемый период владелец пожаловани уже обладал, например, сеньориальными правами. Уголовная юрисдикция, вероятно, все еще оставалась за государством.

¹⁹⁴⁹ EI. 1937–1938. Vol. 24, с. 55.

¹⁹⁵⁰ CII. Vol. III, №31. Упоминавшийся выше Ушавадата известен также и своими дарениями деревень (EI. 1902–1903. Vol. 7, с. 57; EI. 1904–1905. Vol. 8, с. 78). Он был зятем кшатрапы Нахапаны, правление которого относится к первой половине II в. н.э., но сам государем не был. Согласно надписи из Карли №14 (EI. 1902–1903, Vol. 7, с. 61), деревня со всеми ее доходами была подарена буддийской общине знатным сановником (махаратхином) Сомадевой, также явно не государем, т.к. в надписи особо отмечается царствующий государь Сири-Пулумави. См. также: EI. 1919–1920. Vol. 15, с. 41–42 о дарении деревни брахману царицей.

¹⁹⁵¹EI. 1902–1903. Vol. 7, с. 64–66; EI. 1904–1905. Vol. 8, с. 65–66; EI. 1937–1938. Vol. 24, с. 56; CII. III, №27, 31, 55, 56 и др. [см.: Е.М.Медведев. Эволюция формы индийских царственных грамот и их происхождение (II — XII вв.). — История икультура древней Индии. М., 1963].

¹⁹⁵²У Нарады (IV) иБрихаспати (XIV) излагаются многочисленные правила отчуждения имущества в форме дарения; несоблюдение их делало дарение недействительным.

¹⁹⁵³ CII. III.№31, с. 137; EI. 1909–1910, Vol. 10, с. 75–76.

¹⁹⁵⁴ CII. III.№55.

Первое бесспорное упоминание в североиндийских надписях о пожаловании деревни не только с принадлежавшими ей землями, но и с ее обитателями относится к VII в.¹⁹⁵⁵Но возможно, что такая практика имела место и раньше, т.к. Фа Сянь сообщал, что в его время фиксировались пожалования не только земли, нои людей, живших на ней¹⁹⁵⁶.

Одним из проявлений новых тенденций в развитии социально-экономических отношений можно, очевидно, считать и усиление роли «принудительного труда» — вишти (vi��i). Среди ученых нет единодушия в трактовке этого термина: иногда вишти рассматривают как своего рода трудовые отработки на царя вместо уплаты налога (или же как дополнение к нему)¹⁹⁵⁷. Но независимо от содержания этого термина в каждый конкретный период источники позднегуптской и особенно послегуптской эпох определенно указывают на возрастание значения вишти как принудительного труда крестьян и ремесленников, который они вынуждены были выполнять в пользу государства и, что еще более показательно, даже отдельных земельных собственников¹⁹⁵⁸.

Известный индийский историк Р.С.Шарма рассматривает развитие тех тенденций, которые вели к феодализации в гуптскую и послегуптскую эпохи, но которые появились значительно раньше. Первую главу своей книги «Индийский феодализм» он посвятил именно начальной фазе (300–750) этого общего процесса становления феодализма. Обращает на себя внимание тот факт, что первые надписи, фиксирующие передачу административных прав на землю, связаны с династией Сатаваханов: полученная брахманами земля освобождается от посещения царских войск и государственных чиновников; еще больший объем иммунных прав отражен в надписях V в., также связанных с Деканом (династия Вакатаков). Интересно, что к Южной Индии относится и самая ранняя из известных пока надписей о практике передачи земли и работников: земельная грамота III в. периода династии Паллавов о передаче земельного участка с четырьмя издольщиками, таковы также грамоты V в. (династия Вакатаков) о дарении домов для земледельцев (каршаков), VI в. (из Ориссы) о передаче земли и всех живущих на ней работников и т.д. Эти данные позволяют считать, что раньше всего феодальные тенденции возникли (или получили развитие) в «периферийных» областях (Декан и Южная Индия), а затем утвердились и в основных — центральных районах Севера¹⁹⁵⁹. Причина этого явления еще ждет своего окончательного объяснения.

Итак, отмеченные выше новые явления можно считать показателями развивающихся феодальных отношений¹⁹⁶⁰. Самое существенное, что прослеживается постепенное превращение основной массы прежде свободных общинников в феодально-зависимое кресть

¹⁹⁵⁵Там же, №80. Факты пожалования участков земли, обрабатывавшихся арендаторами (которые, следовательно, автоматически попадали в зависимость от нового землевладельца), имели место и раньше (R.S.Sharma. Indian Feudalism).

¹⁹⁵⁶ Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. XXXVIII.

¹⁹⁵⁷Подробнее см:. G.К.Rai. Involuntary Labour in Ancient India. Allahabad, 1981; D.N.Jha. Revenue System in Post-Mauryan and Gupta Times. Calcutta, 1967; L.Gopal. The Economic Life of Northern India (700– 1200 A.D.). Delhi, 1965.

¹⁹⁵⁸ B.N.S.Yadava. The Accounts of the Kali Age and the Social Transition from Antiquity to the Middle Ages; он же. Some Aspects of the Growth of Feudal Complex in Northern India in the Post-Gupta Period. — Land System and Feudalism in Ancient India. Calcutta, 1966.

¹⁹⁵⁹ R.S.Sharma. Problem of Transition from Ancient to Medieval in Indian History; он же. Indian Feudalism Retouched; он же: Social Changes in Early Medieval India (500–1200 A.D.). Delhi, 1981 (Second Print). Интересный материал надписей из Декана был разобран М.Ньямаш (M.Njammasch. Dorfverleihungen und Landschenkungen im Dekhan vom 1 bis zum 5 Jahrhundort u. Z. — «Klio». 1972, Bd 54, с. 251–307).

¹⁹⁶⁰См.: R.S.Sharma. Methods and Problems of the Study of Feudalism in Early Medieval India. — IHR. 1974, vol. 1, №1, с. 81–84; D.С.Sircar. Landlordism and Tenancy in Ancient and Medieval India as Revealed by Epigraphic Records (многие выводы автора спорны, но весьма ценны данные источников); В.N.S.Yadava. Immobility and Subjection of Indian Peasantry in Early Medieval Complex. — IHR. 1974, vol. 1, №1, с. 18–28; он же. The Problem of the Emergence of Feudal Relations in Early India. Presidential Address Indian History Congress; R.P.Tripathi. Studies in Political and Socio-Economic History of Early India. Allahabad, 1981, с. 85–103.

янство. В большинстве районов Индии процесс феодализации завершился уже за пределами периода, рассматриваемого в данной книге, и относится к средневековью¹⁹⁶¹.

Древнеиндийские монастыри. Весьма важную роль в феодализации индийского общества сыграли монастыри. Это были сложные автономные общественные и хозяйственные организмы. В первые века нашей эры быстро растет число монастырей, увеличивается их экономическое и политическое значение¹⁹⁶².

По мере возрастания числа монахов и обогащения буддийской общины появлялись монастырские постройки — жилые помещения, кухни, трапезные, кладовые и т.д. Древнейшие наземные монастыри, раскопки которых дают возможность определенно судить об их характере, относятся к началу нашей эры¹⁹⁶³. Со II в. н.э. уже возводятся каменные здания, рассчитанные на одновременное проживание десятков, сотен, а иногда и нескольких тысяч человек¹⁹⁶⁴. Строения начинают все больше походить на маленькие крепости: многие из них сооружаются в труднодоступных районах, окружаются стенами, иногда со сторожевыми башнями. При археологических раскопках монастырей было найдено оружие — мечи, кинжалы, наконечники копий и т.д.

Помимо монахов в монастырях должно было быть и большое число обслуживающего персонала¹⁹⁶⁵. Он был необходим для уборки помещений, удаления нечистот, ремонтностроительных работ, приготовления пищи, доставки воды, личного услужения высокопоставленным монахам и пр. Часть этих работ делалась послушниками, а также, очевидно, и мирянами, прибывшими в монастырь для получения образования, а не для подготовки к вступлению в монахи¹⁹⁶⁶. Но многие работы, наиболее тяжелые и непрестижные, могли исполняться только людьмиподневольными.

Неизвестно, когда монастыри начали обзаводиться рабами, но, по-видимому, очень рано¹⁹⁶⁷. Уже упоминалось предание об основании монастырей в Кашмире, о покупке основателем этих монастырей многих бедняков для того, чтобы они служили монахам, а также о борьбе этих рабов и их потомков с монахами, борьбе, продолжавшейся несколько веков. Как бы ни оценивать рассказ китайского паломника, он вряд ли мог выдумать такую ситуацию: ведь и в других источниках имеется немало свидетельств о существовании рабов в монастырях¹⁹⁶⁸. Наличие среди обслуживающего персонала рабов накладывало отпечаток

¹⁹⁶¹Эта точка зрения была высказана автором главы еще во «Всемирной истории» (Т.2. М., 1956, гл. XVIII) и разделяется другими советскими специалистами по истории древней Индии. Такого же мнения придерживаются и авторы «Истории Индии в средние века» (М., 1969, с. 8, 11, 52 и др.). Ряд зарубежных ученых также считают, что существование феодальных отношений в Индии нельзя отнести ко времени ранее середины I тысячелетия. См.: D.D.Kosambi. An Introduction to the Study of Indian History. Bombay, 1956; S.A.Q.Husaini. The Economic History of India. Vol. 1. Calcutta, 1962; S.W.Spellman. Political Theory of Ancient India. Ox., 1964.

¹⁹⁶²О данных эпиграфики подробнее см.: M.Njammasсh. Feudalisierungstendenzen in Nordindien und dem westlichen Dekhan im 2 bis 5 Jahrhundert u. Z. — «Wissenschaftliche Zeitschrift Karl Marx Universität» (Gesellschaft- und Sprachwissenschaftlichen Reihe). Lpz., 1970, Bd 19, H. 3, с. 469–477; она же. Dorfverleihungen in Gujarat und Kathiawar vom 5 Jh. bis zum 8 Jh. u. Z. — «Klio». 1976, Bd 58, №1, с. 167–186.

¹⁹⁶³Самый ранний из известных нам наземных монастырей такого рода.(I в. н.э.) найден в Дхармараджике, неподалеку от древней Таксилы (J.Marshall. Taxila. Vol. 1. Cambridge, 1951). Постоянные поселения монаховв пещерах существовали значительно раньше.

¹⁹⁶⁴Если Фа Сянь указывает максимальную цифру монахов в монастыре — 700 (.Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. XXXIII, XXXVI, XLIII, LXI), то Сюань Цзан неоднократно упоминает монастыри, в которых проживало более тысячимонахов (тамже, с. 103, 133, 187).

¹⁹⁶⁵Порфирий Тирский (III — IV вв.), пересказывая данные очевидца, упоминает слуг, обслуживавших монахов в буддийских монастырях Индии (J.McCrindle. Ancient India. Westminster, 1901, с. 170–171). См. также более позднее свидетельство Сюань Цзана о том, что некоторые монастыри и храмы имели дотысячи слуг (Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. 222–223).

¹⁹⁶⁶ I Tsing. A Record of the Buddhist Religion. Ox…1896, с. 106, 154. ¹⁹⁶⁷Подробнее см.: Г.М.Бонгард-Левин. Индия эпохи Маурьев, с. 132, 338. ¹⁹⁶⁸О дарении монастырям рабов и рабынь см.: «Saddharmapu��arīka I.14; XI.41 (SBE. Vol. XXI. Ox.,

1909). Китайский посол Сунь Юн (начало VI в.) подарил двум буддийским монастырям в Удьяие и Гандхаре по два своих прислужника, чтобы те использовались на подсобных работах (Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. XCVI, CVI).

на положение других несвободных, они практически сливались с рабами в одну подневольную массу, становились собственностью монастыря. И Цзин перечислял «многочисленных слуг — мужчин и женщин» наряду с принадлежавшими монастырю зернохранилищами, полными зерна, деньгами и ценностями, хранившимися в сокровищницах. Слуги могли принадлежать и отдельным монахам, а в случае смерти последних наряду с прочим имуществом переходили в собственность монастыря.

Прокормить все непроизводительное население было не просто, тем более что всякий производительный труд (особенно земледельческий) монахам запрещался. Монастырям требовались огромные материальные средства, приток их должен был быть регулярным и четко организованным.

Главным источником доходов сангхи постепенно стали не каждодневный сбор милостыни, а щедрые дарения, делаемые частными лицами и государством. Многие дары были единовременными (запасы пищи, одежды и пр.), но все чаще жаловались постоянные источники дохода. Уже упоминалось о земельных дарениях монастырям, зафиксированных в дарственных грамотах. Много свидетельств такого рода мы находим и в других источниках. Так, Фа Сянь сообщал, что индийские вихары имели вырезанные на медных пластинах древние грамоты о дарениях полей, домов, садов и цветников, людей и скота¹⁹⁶⁹. В VII в. китайские паломники рассказывали о монастыре Наланда (в Магадхе), где действовал своего рода буддийский университет: «Царь страны уважает и чтит монахов и даровал доходы 100 деревень для содержания монастыря. Двести крестьян этих деревень ежедневно доставляют несколько сот пикулей обыкновенного риса и несколько сот катти масла и молока. Поэтому обучающиес здесь, будучи столь щедро обеспеченными, не просят четырех средств существовани (т.е. одежды, пищи, постели и лекарств)»¹⁹⁷⁰; «т.к. Великий мудрец запретил монахам самим заниматься земледелием, они дозволяют другим беспрепятственно обрабатывать обложенные податями земли и получают лишь некоторую часть ее продуктов, таким образом они ведут жизнь праведную, избегая мирских дел и оставаясь невиновными в умерщвлении живых существпри пахоте и орошении полей»¹⁹⁷¹.

Археологические данные, полученные при раскопках таксильских монастырей, показывают, что они были обычно расположены вдалеке от полей: при монастырях отсутствовали хлева, зернохранилища, склады инвентаря, кузницы, маслобойни и другие помещения, которые неизбежно должны были бы существовать, если бы монастыри вели хозяйство барщинного типа или если бы продукты от крестьян они получали в виде оброка изредка и большими партиями. Очевидно, крестьяне деревень, отписанных монастырям, вели хозяйство как и раньше, но регулярно в течение всего года снабжали монахов продовольствием. Порядок и очередность таких поставок определялись, по-видимому, деревенской администрацией, ибо никакой хозяйственной документации, которая позволила бы предположить существование в монастырях сложной системы учета, до нас не дошло. В целом материалы раскопок в районе Таксилы подтверждают вышеприведенные свидетельства китайских паломников.

Однако паломники сообщают и о других типах монастырского хозяйства, в том числе и латифундиального: «Согласно учению Винаи, когда поле обрабатывается сангхой, слугам монастыря или другим семьям, которые фактически производили обработку, должна даваться доля продукции. Все произведенное надо делить на шесть частей, и одна шестая должна взиматься общиной. Сангхе следует предоставлять работающим быков и землю для обработки, и других обязательств у нее нет. Раздел продукции может меняться согласно времени года. Большинство монастырей на Западе (т.е. в Индии. — Авт.) следует упо

Возможно, что рабами были и те люди, которых, по утверждению Фа Сяня (там же, с. XXXVII), дарили

монастырям наряду сполями, домами, садами искотом. ¹⁹⁶⁹ Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. XXXVIII. ¹⁹⁷⁰ S.Beal. The Life of Hieuen-Tsiang. L., 1888, с. 112–113. И Цзин, побывавший в Наланде через 30–

40 лет после Сюань Цзана, говорит уже о более чем 200 деревнях, подаренных монастырю царями многих

поколений. Число монахов он указываеткак превышающее 3 тыс. (I Tsing. A Record…, с. 65, 154). ¹⁹⁷¹ I Tsing. A Record…, с. 62.

мянутому обычаю, но имеются и такие, которые очень жадны и не делят продукции, но монахи сами распределяют работу среди слуг — мужчини женщин — и наблюдают, чтобы работы производились должным образом»¹⁹⁷².

О том, что монастыри издавна обзаводились хозяйствами, позволяет предполагать надпись из Насика (II в. н.э.), сообщающая о дарении царем монастырю 200 нивартан (ок. 240 га) земли¹⁹⁷³. Поскольку ничего не говорится о приписке людей, можно считать, что монастырь должен был обрабатывать землю с использованием подневольного труда. Из другой надписи¹⁹⁷⁴выясняется, что монастырь не смог освоить дарованную землю и царьоставил ему только 100 нивартан.

Рост числа монастырей¹⁹⁷⁵и монастырского землевладения в значительной степени способствовал феодализации общественных отношений. Земельные дарения монастырям существенно отличались не только от светских пожалований, но и от дарений отдельным брахманам. Брахманские наделы (хотя бы и вечные) через несколько поколений могли опять оказаться в руках государства как выморочные или конфискованные под разными предлогами¹⁹⁷⁶. Пожалования же монастырям были действительно вечными, они не могли стать выморочными, их конфискация была связана с огромным риском — восстановить против себ могущественную сангху. Крестьяне, таким образом, практически навсегда оказывались прикрепленными к монастырям.

Феодальные отношения в Южной Индии. Уже отмечалось, что большинство дошедших до нас дарственных грамот из Северной Индии обнаружено в Бенгалии, МадхьяПрадеше и Гуджарате. В районах, где происходило развитие цивилизации в предыдущий период (в Пенджабе, Уттар-Прадеше и Бихаре), их найдено мало. Обращает на себя внимание значительное число дарственных грамот, обнаруженных в Южной Индии. В этой части страны происходили, пожалуй, более коренные изменени в общественных отношениях, чем к северу от гор Виндхья; во многом они были и специфическими.

В период Маурьев в большей части полуостровной Индии еще господствовал первобытнообщинный строй. Крупных государств здесь, кроме, может быть, крайнего Юга, по-видимому, не существовало. Характерно, что в надписях Ашоки нет упоминаний о царях и царствах Юга, тогда как современные ему эллинистические цари в XIII наскальной надписи называются даже по имени. Ко времени образования империи Гупт картина резко изменилась. В Аллахабадской колонной надписи в честь Самудрагупты говорится о побежденных им 12 царях Дакшинапатхи (Южной страны), владения которых он не включил в состав своего государства.

В период между III в. дон.э. и IV в. н.э. в этих районах Индии наблюдались подъем экономики, резкое увеличение числа городов, их рост и процветание. Все это свидетельствовало о быстром развитии классовых отношений, получившем толчок еще в то время, когда племена Южной Индии входили в состав империи Маурьев.

Поскольку в северной части страны уже многие века существовали классовое общество и государство с устоявшимися формами управления, традициями и идеологией, нарождавшиеся господствующие классы южноиндийских государств нередко перенимали от своих северных соседей формы государственного устройства, методы управления и т.д. В Южной Индии быстро распространились буддизм, джайнизм и индуизм. Ко дворам южно

¹⁹⁷²Там же, с. 61.

¹⁹⁷³ EI. 1904–1905. Vol. 8, с. 71–72.

¹⁹⁷⁴Там же, с. 73, №5.

¹⁹⁷⁵В окрестностях Таксилы, например, в V в. на территории менее 50 кв. км находилось 17 (!) монастырей счислом обитателей от нескольких десятков до тысячи (монастырьДхармараджика).

¹⁹⁷⁶Согласно одной грамоте, брахманы, получившие в вечное держание деревню, могли лишиться ее, если бы были виновны в государственных преступлениях, убийстве брахмана, воровстве, супружеской неверности или если бы вредили другим деревням (CII. III, №55). Суд по всему, лишение брахманов дарений во время смут средневековья было нередким явлением, т.к. защитительные формулы в конце жалованных грамот со временем становятся все более длинными и грозными — явное свидетельство их недостаточной эффективности.

индийских царей приглашались ученые брахманы из Северной Индии, местные божества включались в индуистский пантеон, на Юг проникала религиозная этико-правовая литература, а с нею и санскрит. Но столь прочных насаждаемых брахманством традиций, как на Севере, здесь не было.

Естественно, что классовые отношения не могли быть занесены извне: они могли возникнуть только в том случае, если для этого созрели необходимые условия на местной почве. За несколько веков Южная Индия вступила в эпоху развитого железа, здесь появились крупные города, получили развитие ремесла, торговля (в том числе зарубежная), судоходство и мореплавание, т.е. она проделала путь, на который населению долины Инда потребовалось более двух тысяч лет. Соответственно этому бурно развивались на Юге и общественные отношения; за такой же короткий исторический срок южноиндийские первобытнообщинные племена достигли ступени развитого классового общества, относительно быстро пройд рабовладельческую стадию развития, а во многих случаях, видимо, и минуяее¹⁹⁷⁷.

В первые века нашей эры в Южной Индии, как отмечалось, происходил процесс феодализации общества, причем, возможно, более интенсивный, чем на Севере страны¹⁹⁷⁸, но имевший свои особенности. Здесь не было массовых этнических смешений, племенные и общинные традиции отличались значительно большей стойкостью. В отличие от высших сановников гуптской администрации, оказавшихся волей служебных перемещений далеко от своих мест проживания и не связанных с местным населением (не говор уже о потомках знатных шакских, парфянских, кушанских и прочих родов), феодалитет на Юге был органически связан с местным населением этническими, родовыми и племенными узами, общностью религии и исторических традиций¹⁹⁷⁹.

Все эти особенности оказали существенное воздействие на дальнейшие исторические судьбы Южной Индии не только всредние века, но и вновое время.

Сословно-кастовый строй. В общем процессе изменений общественных отношений заметные сдвиги происходили и в сословно-кастовом строе. Уже к началу нашей эры положение варн в действительной жизни не во всем соответствовало тому, как оно описывалось в брахманской литературе шастр. В рассматриваемый период этот разрыв еще больше увеличился: в середине VII в. китайский паломник Сюань Цзан описывал систему четырех варн как реально существовавшую, но уже с заметными модификациями¹⁹⁸⁰. Даже в XI в. хорезмиец Бируни упоминал о варнах¹⁹⁸¹.) Возрастание общественной роли зажиточных городских слоев, превосходство богатства над знатностью в это время становятся особенно заметны. Произведени художественной литературы этого периода наполнены изречениями о благодетельности богатства и несчастном положении родовитого бедняка¹⁹⁸².

Немалое воздействие на сословно-кастовую структуру оказало проникновение в Индию (особенно в северо-западные области) новых этнических элементов — греков, бактрийцев, шаков, парфян, гуннов-эфталитов и др. Они довольно быстро растворялись в основной массе местного населения, индианизировались¹⁹⁸³и так или иначе находили свое место в сословно-кастовой системе. Подобные вторжения происходили и раньше, но именно в рассматриваемую эпоху они приобрели характер крупных по численности и масшта

¹⁹⁷⁷Развитие различных племен Южной Индии не было одинаковым. Обширный район в верховьях рек Нармадыи Маханади инекоторые другие отставали ив средние века.

¹⁹⁷⁸Надписи II в. н.э., служащие важным источником для изучения развития феодальных отношений, найдены в Декане (пещеры в Карли и Насике). Материалы деканской эпиграфики подробно разобраны М.Ньямаш (см. примеч. 1959).

¹⁹⁷⁹Некоторые феодалы фальсифицировали свою родословную и старались вывести свое происхождение отдревних арийских эпических героев, но это не меняет существа дела.

¹⁹⁸⁰ Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. 82.

¹⁹⁸¹Бируни. Индия. Ташкент, 1963, с. 123–126.

¹⁹⁸²Например: «Везде почет для богача, пусть даже низок родом он, и всюду гонят бедняка, пусть, как Луна, онродовит» (Панчатантра II.5, стих 104).

¹⁹⁸³Данные эпиграфики (особенно надписи в Карле и Насике) показывают, что шакские цари и знать носили индийские имена ищедроодарялиобщины монаховиотдельных брахманов.

бам завоевательных походов. Поскольку завоеватели получали высокое социальное положение, к ним нельзя было долго относиться как к варварам-млеччхам или отводить место в нижней части сословной лестницы. Бóльшуючасть их рассматривали как деградировавших кшатриев¹⁹⁸⁴.

Происходившие в обществе изменения коснулись всех варн, хотя и не в равной мере. Снижение роли фактора родовитости, упрощение религиозного ритуала, а также широкое распространенно буддизма и джайнизма заметно сказались на положении брахманов. В литературных источниках имеется много данных об обеднении древних брахманских родов, о падении авторитета брахманов. Часто в древнеиндийской драме встречается тип придворного брахмана (видушака), исполняющего роль не то домашнего шута, не токамердинера. В драме Шудраки «Глиняная повозка» (V — VI вв.) выведен профессиональный вор Шарвилака, бывший по варне брахманом. Позже в связи с частичной регенерацией общинных и родовых отношений и с упадком буддизма и джайнизма значение брахмановснова возросло.

Резко усилилось размывание варны кшатриев. Это было связано, по всей вероятности, с ослаблением и падением республик и укреплением в армии системы наемничества. К VI — VII вв. рядовые кшатрийские роды почти повсеместно исчезли: к кшатриям стали причислять только царские династии. Но даже среди правителей не все были кшатриями. Многие древние царские династии погибли в частых войнах, их престолы были захвачены удачливыми выходцами из других варн. Так, Сатаваханы и Вакатаки были по традиции брахманами, а создатели самых мощных государств периода IV — VII вв. — Вардханы и, возможно, Гупты — вайшьями. Сюань Цзан в своих записках сообщает о сословнокастовой принадлежности 13 современных ему индийских царей. Из них только 5 были кшатриями, 4 — брахманами, 2 — вайшьями и 2 — шудрами. В средние века само слово «кшатрий» постепенно выходит из употребления, и только немногие феодальные роды (особенно раджпуты) решались вести свое происхождение отдревних кшатриев¹⁹⁸⁵.

Поскольку ремесленный люд состоял в основном из шудр¹⁹⁸⁶, то с расцветом ремесла и укреплением городов их общественное положение менялось. Но изменения происходили и в сельском хозяйстве. Уже в «Артхашастре», когда говорится об освоении царем новых земель (II.1), рекомендуется заселять их преимущественно шудрами-земледельцами. Сюань Цзан всех шудр уже считал земледельцами: вайшьи, согласно его утверждению, были торговцами, которые считались более почтенными, чем земледельцы¹⁹⁸⁷. Но, вероятно, во многих случаях не только шудры становились земледельцами, но и земледельцы шудрами, т.к. с развитием феодальных отношений рядовые свободные общинники — вайшьи превращались в феодально-зависимых крестьян, и это вело к ухудшению их общественного, прежде всего сословно-кастового, статуса. Эти новые тенденции в положении шудр нашли отражение не только в сутрах и шастрах, по и в позднебуддийских (прежде всего махаянских) сочинениях. Большой интерес представляют сообщения и такого менее затронутого конфессиональной тенденциозностью текста, как «Ангавиджа» (A�gavijjā), относящегося к разряду астрологических работ (его составление связывают обычно с кушанской эпохой, хотя возможна и более поздняя датировка — гуптский период). Заслуживает, например, внимани свидетельство «Ангавиджи» о том, что в разряд слуг (pessa; в эту группу включались наемные работники и дасы) не входили шудры, которых относили к

¹⁹⁸⁴Ману X.43–44. Подробнее см.: Romila Thapar. Ancient Indian Social History. Delhi, 1978.

¹⁹⁸⁵В некоторых средневековых трактатах утверждается, что ко времени их составления кшатриев и вайшьев в Индии уже не было (Р.V.Kаne. History of Dharmaśāstra. Ancient and Mediaeval Religious and Civil Law. Vol. 2. Poona, 1941, с. 380–382).

¹⁹⁸⁶Шудры, по-видимому, составляли большинство свободного населения. Так, согласно данным «Ваю-пураны» (59, 107 и сл.), вг. Ваюпуре на 18 тыс. дваждырожденных приходилось 36 тыс. шудр (D.R.Patil. Cultural History from the Vāyu Purā�a. Poona, 1946, с. 330).

¹⁹⁸⁷ Si-Yu-Ki… Vol. 1, с. 82. Это подтверждается и пурапами (D.R.Patil. Cultural History…, с. 37); I Tsing. A Record of the Buddhist Religion, с. 189.

ариям (т.е. свободным, полноправным членам «арийского» общества)¹⁹⁸⁸. В «Милиндапанхе» (III.3.26) вайшьи и шудры объединены в одну группу, котора занималась земледелием, скотоводством и торговлей, что отражает не столько понижение статуса вайшьев, сколько улучшение положения шудр. В более поздних по времени источниках (например, у комментатора «Нарада-смрити» Асахаи) шудры иногда характеризуются как земледельцы. Повышался и религиозный статус шудр: даже брахманские учителя стали разрешать им слушать веды, совершать некоторые ведийские церемонии.

В Южной Индии сословно-кастовая система оформляется в период становления там феодальных отношений и значительных изменений древней системы четырех варн в Северной Индии: на Юге происходило сглаживание общественных различий между шудрами и дваждырожденными и постепенное размывание варн кшатриев и вайшьев. Поэтому здесь образовались две основные варны — брахманов и шудр: варны кшатриев и вайшьев в Южной Индии в полной мере так и не сложились. Показательно, что к шудрам в Южной Индии в средние века относились многие цари, сановники, торговый люд, а также основная масса земледельцев-общинников. Ремесленники в своем большинстве составляли особые касты, более низкие, чем шудры.

Таким образом, к концу древности прежняя система четырех варн претерпела значительные изменения, хотя брахманство продолжало цепляться за древние традиции и старалось закрепить стойкие нормы и традиционные положения¹⁹⁸⁹. Основным элементом в сословно-кастовой системе постепенно становится каста — джати.

Варна и джати. Основные признаки, характерные для варны (прежде всего наследственный характер варнового статуса, традиционность основных занятий, эндогамность и т.д.), были присущи и джати, но джати обладала некоторыми признаками, которые заставляют рассматривать ее как особый общественный институт — касту. Однако появление джати ни в коей мере не было «отменой» варнового деления. Более того, варновая характеристика постепенно превращалась в способ классификации многочисленных местных каст. Большая часть джати причислялась к той или иной варне, а если джати стояли ниже варны шудр, то рассматривались в качестве вневарновых. Конечно, варны и джати не совпадали друг с другом, и не случайно авторы текстов (шастр) по-разному решают вопрос об отнесении конкретных каст к той или иной варне. Можно предполагать, что позиция древних авторитетов во многом зависела не от личных взглядов, а от традиций конкретных районов и даже социальных групп.

Отдельные джати упоминаются еще в поздневедийских текстах, обычно в связи с описанием царских ритуалов, — это суты, ратхакары и другие группы придворных, представлявшие, видимо, определенные ритуальные ранги¹⁹⁹⁰. В позднейших сочинениях, когда речь заходила о джати, перечислялись обычно именно эти кастовые наименования. Указания Мегасфена на замкнутые профессиональные группы — «разряды» населени Индии, отдельные сведения Панини и буддийских источников позволяют говорить о наличии каст (джати) в магадхско-маурийский период. В «Артхашастре» касты предстают как вполне сложившийся институт¹⁹⁹¹. Но именно кушано-гуптская эпоха отмечена особым развитием этой социальной единицы.

¹⁹⁸⁸См.: В.N.S.Yadava. Some Aspects of the Changing Order in India during the Śaka-Ku�ā�a Age — Ku�ā�a Studies.

¹⁹⁸⁹См., например, «Нитисару» Камандаки (II.18–21), относящуюся к V — VI вв.; см. также: J.Duncan M.Derrett. Law and the bocial Order in India before the Muhammadan Conquest. — JESHO. 1904, vol. 7, №1; интересный материал об изменениях в сословной структуре содержится в художественной литературе, в частности в драме Шудраки «Глиняная повозка» (R.P.Tripathi. Studies in Political and Socio-Economic History of Early India).

¹⁹⁹⁰См.: W.Rau. Staat und Gesellschaft im alten Indien. Wiesbaden, 1957; A.A.Mасdоnnel, А.В.Kеith. Vedic Index of Names and Subjects. Vol. 1–2. Varanasi, 1958; J.C.Heesterman. The Ancient Indian Royal Consecration. The Hague, 1957.

¹⁹⁹¹Г.М.Бонгард-Левин, А.А.Вигасин. Общество и государство древней Индии (по материалам «Артхашастры»). — ВДИ. 1981, №1.

Джати не являлись, как правило, общеиндийскими, а охватывали группу лиц, населявших определенный район. Это были люди, обычно занятые в одинаковой или сходной сфере производственной деятельности, что нередко вело к общности экономических интересов. Джати отличались от варн также наличием выборных (или наследственных) постоянных органов управления, системы взаимопомощи, общей кассы, пополняемой за счет взносов и отчислений членов джати, существованием многочисленных общественных и бытовых связей между членами джати (совместное проведение религиозных праздников, участие в семейных торжествах и обрядах, сопровождавших заключение браков, рождение детей, похороны, поминки и пр.). Каждая джати старалась следовать нормам и обычаям (svadharma), традиционно приписываемым именно этой касте¹⁹⁹², причем такие нормы получали религиознуюсанкцию и строгую ритуальнуюпредопределенность.

Следует иметь в виду, что положение каст в общей сословно-кастовой и социальноэкономической структуре было различным и очень рано возникла их иерархия с учетом происхождения, престижности занятий, роли в экономической и политической сферах. «Касты и цехи, — писал К.Маркс, — возникают под влиянием такого же естественного закона, какой регулирует образование в животном и растительном мире видов и разновидностей, — с той лишь разницей, что на известной ступени развития наследственность каст и исключительность цеховдекретируются как общественный закон»¹⁹⁹³.

Эндогамное объединение — джати была тесно связана с институтом готры — экзогамного рода. Не случайно многие джати вырастали на основе именно племенных образований. Следы этнического происхождения многих каст, упоминаемых в древнеиндийской литературе, легко обнаруживаются в их названиях (нишады, пулинды, дравиды и др. вплоть до греков, парфян и т.д.) (Ману X.43). Но не каждая каста была племенного или этнического происхождения, и тогда лишь ее структура внешне имитировала племенную. В условиях древней Индии, где стойко сохранялись патронимические или клановые связи, каста выступала как объединение близких по родству и брачным отношениям патронимических «союзов». Создание такого рода эндогамных объединений могло происходить на различной основе, и этому способствовали сходство занятий, которым следовали члены патронимии, близость социального статуса и т.д. Таким образом, практически всякое объединение — этническое, профессиональное или религиозное — в древней Индии имело тенденцию принимать кастовый характер. Особенно большую роль в оформлении системы каст сыграло развитие ремесла и торговли.

Еще задолго до рассматриваемого периода развитие рабовладельческих отношений, рост ремесла и торговли значительно изменили соотношение общественных сил в Индии. Если раньше ремесленники и торговцы были немногочисленны и разрозненны, то в первые века пашей эры в связи с расцветом городской жизни они получили возможность организоваться для взаимопомощи и отстаивания общих интересов. Союзы торговцев и ремесленников (гана, шрени, нуга, нигама) постепенно становились весомой экономической и общественной силой. Они добились большого политического влияния, с их правилами внутреннего распорядка считалась царская администрация. Возможно, что некоторые торговые и ремесленные союзы могли нанимать войско¹⁹⁹⁴. Они сосредоточивали в своих руках значительные денежные средства¹⁹⁹⁵, а их кассы выполняли «банковские операции».

Некоторые из таких союзов могли оформиться в виде особых каст-джати. Но они приобретали кастовый характер в разное время: многие из них (особенно корпорации торговцев) стали кастами лишь в средневековье; названия же большинства современных джа

¹⁹⁹²Согласно «Артхашастре» (III.7), царь устанавливает правила наследования в соответствии с дхармой каждой области, джати, объединения (sa�gha) и деревни. Ср. также: Гаутама XI.20; Васиштха XIX.7; Ману VIII.41 и др.

¹⁹⁹³К.Маркc. Капитал. Т.I.— Т.23, с. 352.

¹⁹⁹⁴Артх. IX.2.

¹⁹⁹⁵В одной из надписей V в. н.э. (CII. Vol. 3, №18, с. 79) рассказывается, например, о союзе (шрени) шелкоткачей, который построил в 436 г. вг. Дашапуре (ныне Мандасор) на свои средства храм Солнца, ав 473 г. его капитально отремонтировал.

ти не встречаются в древних источниках. Возможно, это свидетельствует об относительно позднем возникновении некоторых каст.

Кастовая организация не ограничивалась ремесленниками и торговцами. Объединены были в союзы также музыканты, актеры, писцы и т.д.¹⁹⁹⁶Они также составляли свои особые касты. Касты существовали и в деревне (сельские ремесленники одной специальности и сельские слуги, занятые в определенной сфере, также принадлежали к отдельным джати). Кастовый по форме характер могли принимать и сельские общины, члены которых специализировались на определенном ремесле (например, деревни-общины гончаров, кузнецов и т.д.)¹⁹⁹⁷. К этому же приводила и специализация племен или групп общин по отдельным отраслям земледелия, скотоводства, рыболовства, охоты и т.д. Но профессиональные союзы и джати — институты не тождественные.

Союзы ремесленников и торговцев начинают возникать после появления профессионального ремесла, т.е. в очень глубокой древности. Джати же складывались тогда, когда уже существовала система варн, и главным образом в пределах варн, объединявших производительное население.

В научной литературе неоднократно отмечалось, что термин «джати» иногда применялся и для обозначения принадлежности к варне¹⁹⁹⁸. Это и неудивительно, т.к. оба термина означали сходные и тесно связанные общественные институты. Но когда требовалась особа точность в определениях, индийцы различали варну и джати. Если речь шла о четырех сословиях общества, применялось слово «варна» (чатурварнья — четырехсословное общество). В дхармасутрах и шастрах о варнах и джати говоритс как о разных общественных институтах¹⁹⁹⁹. Различие между ними подтверждается и синонимическим словарем Амарасинхи «Амаракоша» (IV — V вв. н.э.), где эти термины находятся в разных синонимических рядах (II.7 и 11.66).

Брахманская теори происхождения джати. О том, что каста-джати — более поздний общественный институт, чем варна, свидетельствует и брахманска традиция, выводящая джати из варн и даже не пытающаяся изобразить джати результатом божественного установления. То обстоятельство, что джати возникли внутри варн и были во многом на них похожи, очевидно, и привело древнеиндийских авторитетов к объяснению происхождения джати смешением варн²⁰⁰⁰. Касты, появившиеся якобы от смешанных браков представителей основных четырех варн, упоминаются уже в ранних сутрах²⁰⁰¹. У Ману (X) наиболее полно изложена теори происхождения джати от смешения варн. По традиционным правилам вполне «законными» считались только дети от родителей, равных по варне²⁰⁰². Нарушением правил был брак мужчины с женщиной, варна которой ниже на одну ступень (т.е. брахмана с кшатрийкой и кшатрия с вайшийкой), но дети от таких браков рассматривались как дваждырожденные и относились к варне отца²⁰⁰³. У Вишну говорится, что ребенок считался принадлежащим к варне матери, если она была более низкой варны, чем отец²⁰⁰⁴. Напротив, в джатаке №465 (IV.144) Будде приписывают следующие слова, сказанные им царю Кошалы о его сыне, рожденном от рабыни: «Какое значение имеет род мате

¹⁹⁹⁶Термином «сангха» назывались иногда организации (артели) и наемных работников (Артх. III.14).

¹⁹⁹⁷Еще в джатаках неоднократно упоминаются деревни, населенные плотниками и кузнецами (№156, 387, 466), охотниками (№540), рыбаками (№41, 139), солеварами (№428). Этнографам хорошо известны подобные фактыдаже в современной Индии (Народы Южной Азии. М., 1963, с. 652–657).

¹⁹⁹⁸Р.V.Kane. History of Dharmaśāstra. Vol. 2, с. 55.

¹⁹⁹⁹ «Пусть царь, учитывая все установления областей, джати и семей, заставляет четыре варны исполнять присущие им обязанности» (Васиштха XIX.7); см. также: Ману I.116, 118; Яджн. II.70. 209.

²⁰⁰⁰ J.D.M.Derrett. Law and Social Order…; V.Jha. Var�asa�kara in the Dharmasūtras: Theory and Practice. — JESHO. 1970, vol. 13, №3. Интересный материал содержится также в статье С.Джайсвал (S.Jaiswal. Studies in Early Indian Social History: Trends and Possibilities. — IHR. 1979–1980, vol. 6, №1–2.

²⁰⁰¹Гаутама IV.16–21; Баудхаяна I.9.17.3–4.

²⁰⁰²Ману X.5; Вишну XVI.1.

²⁰⁰³Баудхаяна I.9.17. 3–5; Ману X.6.

²⁰⁰⁴Вишну XVI.2. Об этом жеписал иБируни (Индия, с. 470).

ри? Главное — род отца (pitigottameva pamā�am)». По-видимому, единый дл всей Индии порядок так никогда и не сложился и в различных областях существовали разные обычаи. Возможно также, что джатаки еще не отразили тех изменений в сословно-кастовой структуре, которые стали заметными в гуптскую ипозднегуптскую эпохи.

О детях от всех прочих смешанных браков в сутрах и шастрах говорится, что они должны принадлежать к иной джати, чем оба родителя. Но о том, к какой именно следует относить потомство от смешанных браков, среди авторов шастр нет единого мнения²⁰⁰⁵. Правда, некий принцип все же существовал: чем грубее считалось нарушение сословнокастовых брачных правил, тем к более низкой джати должен был относитьс ребенок. Самым серьезным грехом с точки зрения ортодоксального брахманства был брак мужчинышудры с брахманкой: их ребенок считался «чандала»; он называется у Ману «самым низким из людей»²⁰⁰⁶.

Другим обстоятельством, еще больше подчеркивающим искусственный характер брахманской теории происхождения джати, служит то, что многие из них были племенами или народностями. Даже составители «Законов Ману» не решились объявить появление таких джати, как, например, яваны (греки), шаки (саки), пахлавы (парфяне), лишь результатом смешения четырех варн; о них говорится, что, будучи некогда кшатриями, они опустились до состояния шудр (v��alatva) из-за нарушения священных обрядов и неуважения к брахманам²⁰⁰⁷. Но ряд других племен и народностей, например магадхи, вайдехи, андхры, считаются потомками отсмешанных браков.

Образование каст-джати было процессом длительным и постепенным. Давая свою трактовку этому явлению, брахманские авторитеты старались оперетьс на древние традиции. «Брахманы, кшатрии и вайшьи — три варны дваждырожденных, четвертая — шудры, рожденные один раз, пятой же нет»²⁰⁰⁸ — это положение считалось незыблемым, ибо такой порядок установлен самими богами²⁰⁰⁹. Очевидно, поэтому и возникла теория о том, что джати — результат смешанных браков. Такое объяснение казалось наиболее естественным и увязывалось с существовавшими принципами и нормами функционирования варновой системы.

В индологии брахманская теория была, однако, некритически воспринята некоторыми историками²⁰¹⁰, хотя еще в прошлом веке ее резко критиковал крупный индийский общественный деятель и историк Р.Ч.Датт²⁰¹¹. Несколько позже выдающийся индийский историк Р.Ч.Маджумдар считал излишним даже выступать против этой теории ввиду ее очевидной абсурдности²⁰¹².

Касты неприкасаемых. Истори средневековья и нового времени показывает, что в касты замыкались различные секты (лингаяты, и др.), первоначально даже отрицавшие кастовые различия. Как уже говорилось, в касты превращались некоторые племена и на

²⁰⁰⁵Так, происхождение магадхи выводится то отбрака шудры и вайшийки (Баудхаяна I.9.17.7), то от вайшьи и брахманки (Гаутама IV.18), то от вайшьи и кшатрийки (Гаутама IV.17; Ману X.11; Яджн. I.94), то отшудрыикшатрийки (Вишну XVI.5).

²⁰⁰⁶Ману X.12, 16 и 26; см. также: Гаутама IV.15 и 23.

²⁰⁰⁷Ману X.43–45. Только Гаутама (IV.21) объявлял яванов детьми кшатриев ишудрянок.

²⁰⁰⁸Ману X.4.

²⁰⁰⁹Поэтому, видимо, грамматик Панини вынужден был считать чандалов особым подразделением шудр (V.S.Agrawala. India as Known to Pā�ini. Lucknow, 1953, с. 77–78). Но это объясняется, очевидно, тем, что в его время (IV в. до н.э.) отличие чандаловотшудр не было стользаметным, как позднее.

²⁰¹⁰Причина этого заблуждения была объяснена К.Марксом и Ф.Энгельсом: «Если примитивная форма, в которой осуществляется разделение труда у индусов и египтян, порождает кастовый строй в государстве и в религии этих народов, то историк воображает, будто кастовый строй есть та сила, которая породила эту примитивную общественную форму» (К.Маркс и Ф.Энгельс. Немецкая идеология. — Т.3, с. 38).

²⁰¹¹ R.С.Dutt. A History of Civilization in Ancient India Based on Sanscrit Literature. Vol. 2. L., 1889, с. 70–74; Vol. 3. L., 1890, с. 149–159.

²⁰¹² R.С.Мajumdar. Corporate Life in Ancient India. Calcutta, 1922, с. 38; см. также: G.S.Ghurye. Caste and Class in India. Bombay, 1957, с. 101, 107.

родности. Решающим для определени варно-кастового статуса было значение и положение новой общественной или этнической группы в общей социальной структуре. Некоторые из них включались в систему варн (и чаще всего относились к шудрам), но многие оказывались вне системы четырех варн и по своему общественному положению были ниже шудр. В древности такие касты, стоящие вне варн, обозначались разными терминами — bāhya, antyaja, apapātra, что соответствует понятиям «отверженный», «находящийся вне». Некоторые из них считались «неприкасаемыми» (a�p�śya).

Возникновение понятия «ритуальная неприкасаемость» относится к глубокой древности. Оно было связано с весьма архаичными магическими представлениями о табу и ритуальной нечистоте. «Нечистыми» у древних индийцев считались мертвые тела, женщины некоторое время после родов, некоторые виды животных и др. Человек, дотронувшийся до них, осквернялся и мог очиститьс только совершением особых обрядов; до этого же он считался неприкасаемым, и каждый, кто касался его, сам осквернялся. К неприкасаемым могли относиться и те иноплеменники, которые употребляли по установленным нормам «нечистую» пищу илиследовали ритуальнооскверняющим занятиям.

С возникновением общественного неравенства представление о неприкасаемости менялось. Профессии, которыми вынуждены были заниматься низшие категории населения и отдельные племена (убой животных, торговля мясом, обработка кож, уборка мусора и нечистот и др.), прежде всего объявлялись нечистыми, что исключало эти разряды общества из варновой системы и тем самым приводило к их жестокой эксплуатации. Неприкасаемость для этих категорий трудящихся становилась «неочищаемой», а значит, пожизненной и даже наследственной.

Некоторые отсталые племена, которые были вынуждены заниматьс собирательством, охотой, рыболовством и презираемыми промыслами, объявлялись отверженными и нечистыми. Это давало новое оправдание для их неприкрытого угнетения. В процессе укрепления государственности эти племена теснее включались в жизнь общества, но отпечаток отверженности они преодолеть так и не смогли²⁰¹³.

Судя по имеющимся текстам, очень рано наметилась тенденци рассматривать некоторые разряды шудр как неприкасаемые²⁰¹⁴. В поздневедийской литературе встречаютс упоминания о племенах, которых презирали за отсталый образ жизни (чандалы, паулкасы, нишады, кираты)²⁰¹⁵, но, как и в ранних дхармасутрах²⁰¹⁶, бесспорных указаний на их неприкасаемость нет.

К рубежу нашей эры институт неприкасаемости безусловно существовал («Артхашастра» не раз говорит о нормах общения с неприкасаемыми), но особое развитие он получил в первые века нашей эры, что отражало общий процесс общественных изменений²⁰¹⁷. Показательно, что китайский паломник Фа Сянь (V в. н.э.) описывал неприкасаемых довольно подробно²⁰¹⁸. К этому периоду касты неприкасаемых стали заметным явлением социальной жизни.

²⁰¹³Точка зрения, будто наличие неприкасаемых каст — исключительная особенность Индии (М.Сингх. Угнетенные касты Индии. М., 1953, с. 2), ошибочна. Неприкасаемость существовала у многих народов и кое-где, как и в Индии, сохранялась до недавнего времени. Вполне сравнимы с индийскими париями японские эта и среднеазиатские иетти бам (Г.П.Снегирев. Маздеистская традиция в погребальном обряде народов Средней Азии. М., 1960; З.Я.Ханин. Социальные группы японских париев (очерк истории до XVII в.). М., 1973.

²⁰¹⁴Отголосками далекого прошлого можно считать предписание брахману не вкушать пищу, полученную от шудры (Ману IV.218), определение связи с шудрянкой как оскверняющей брахмана (Ману III.19; XI.179); см. также; Гаутама XVII.6; Апастамба I.5.16.22; Вишну LVII.16.